|
Автор Василий Котов
Вообще-то полностью оно так называется: "Сказка про Аньку-дуру, Марьяну-царевну и змея поганого". Только почему-то название в окошко полностью не влезает...
Много лет тому назад
Был на свете Горе-град.
Каждый житель, стар и мал,
в Горе-граде горевал.
Правил царь несчастным градом -
Жизнь ему казалась адом
С той поры, как взял бедняга
В жены ведьму. Злая баба
В страхе весь народ держала
И царя не уважала.
Все дела он в Горе-граде
По ее указке ладил.
Не решал своею волей,
Что колдунья не позволит.
Женка царская была
Станом гибка и бела,
На лицо красива очень,
Но душой - чернее ночи!
Ей отрада - плач и стон,
В радость - погребальный звон.
Не терпела ведьма смеху.
Чуть заслышит где потеху -
Враз виновного казнит,
Или в жабу обратит.
Все боялись улыбнуться,
Чтобы в ил не окунуться,
И не смели засмеяться,
Чтобы с жизнью не расстаться.
Но злодейке было мало.
И колдунья приказала
Муженьку указ издать:
Запретить лошадкам ржать!
Чтоб не смели веселиться
Более ни зверь, ни птица!
Не квохтали бы пеструшки
И не квакали лягушки!
Чтобы даже пересмешник
Впредь не покидал орешник
И сидел там тише мыши...
Сей указ немедля вышел.
В этот злополучный вечер
Коробейник издалече
Приближался к Горе-граду.
С ним была его отрада -
Девку в стороне чужой
Заприметил наш герой:
В чистом поле повстречались,
В местной церкви повенчались.
И вернулся в дом родной
Он с беременной женой.
Молодуху Галей звали
Никогда она в печали
Не сидела, весела
И улыбчива была.
Странные у ней замашки -
Из диковинной ромашки
Семя черное грызет
И косицами трясет.
Вот проходит молодица
Мимо терема царицы.
Видит на стене указ:
"Так-то, так-то. Дата. Час".
Что тут с Галей происходит!
Очи черные заводит,
Руки в боки, морщит нос...
"Гарний мой, це шо - всерьез?!"
Вскинула косицу-колос,
Да как захохочет в голос!
Коробейник обомлел,
Как холстина побелел,
Рта раскрыть не может даже...
Тут выскакивает стража,
Галю вяжут - и в темницу
До решения царицы.
Коробейник безутешен:
"Чем же так я, Боже, грешен,
Что последний свет отняли!
Видно, правда - для печали
Родился я в Горе-граде.
Не любви, не жизни ради!"
Долго ли томилась Галя
Под землей, в сыром подвале,
Но пришел ее черед,
И царица ей речет:
"Ты нарушила запрет,
И тебе пощады нет.
Скоро, скоро час расплаты!
Вижу, баба, ты брюхата?
Разродишься, но заклятье
Наложу я на дитятю,
Чтоб вам было не до смеха!"
На софу с крысиным мехом
Ворожея прилегла
И, взмахнув хвостом осла,
Галю бедную хлестнула
Так, что та едва вздохнула,
Да и крик застыл в груди.
"Все, паршивка! Уходи!"
Миновали день, да ночка -
Родилась у Гали дочка.
Анною дитя назвали.
Недоумевала Галя:
В чем же чары? В чем заклятье?
Вроде, ладно все с дитятей...
Но девица подросла,
И тогда про хвост осла
Вспомнила Галина все же...
Ну, на что это похоже?
Не уродина дивчина,
Не хворает без причины,
Есть и косы, и фигура,
Но... немыслимая дура!
Не годна в любое дело -
Шить и стряпать не умела,
Мыть белье начнет - корыто
Будет враз у ней разбито;
Курам просо понесет -
Вывернет горшок в помет;
Масло бьет - обрат по стенам...
Ну, не девка, а полено!
Ей бы в бабки забавляться,
На воротине кататься,
Да с мальчишками шалить -
Карасей в пруду удить.
Весны быстро пролетают,
Уж подруги расцветают,
Думают о женихах.
Только Анька-дура: "Ах,
Мне никто совсем не нужен!
Что я делать буду с мужем?
Вот уж месяц на опушке
Я ищу гнездо кукушки
И луну - в реке, на дне...
До замужества ли мне?
Я б хотела, как ни странно,
В дальние поехать страны -
Поглядеть на чудеса...
Верно ли, что есть коса
У монгольской дочки хана
Долготой в кишку барана?" -
"Не желаю бредни слушать!
Сколько можно бить баклуши?!
Видано ли это дело,
Чтоб дивчина не хотела
Выйти замуж? Чтоб она
В страны дальние одна
Без попутчиков пустилась?
Нешто, дочка, ты взбесилась?!
Уж к венцу пошито платье.
Только как бы снять заклятье?
К дуре эндакой никто
Не посватается-то!
Не полюбит, не похвалит..."
От греха подальше Галя
Аньку в тереме высоком
Заперла и в путь-дорогу
Устремилася с надежей -
Говорил один прохожий,
Что в глухом лесу, в избушке,
Травница живет, старушка.
Ведомы старухе тайны
Древних чар и волхований.
Долго ль, коротко ли шла,
Слез роняла без числа...
Глядь - поляна перед ней
С частоколом из жердей.
За сосновым частоколом -
Хатка с росписью веселой,
С липовым резным крылечком.
Вьется дым из русской печки.
Галя - в избу. К ней хозяйка
Уж выходит: "Ты, давай-ка,
К нашему столу садись -
Пирожками подкрепись.
Для чего пришла ты - знаю.
И покуда ты, родная,
Отдохнешь, да выпьешь квасу,
Я из своего запасу
Книги древние достану,
Чтоб не напускать туману,
Чтобы у твоей кручины
Сразу отыскать причину,
На беду найти управу...
Что не ешь? Аль, не по нраву
Пироги с малиной, с сыром?"
Галя ей: "Мне не до пира!
Ты, хозяюшка, прости.
Лучше словом угости,
Мудрыми утешь речами".
"Ну, как знаешь", - отвечает
Гале добрая старушка, -
"Коли так - садись, да слушай.
В этой книге говорится:
Можно одолеть царицу,
Но не колдовством, а коли
Быть на это Божьей воле.
Чары снимутся тотчас,
Если царь издаст указ,
Да такой, что весь народ
Государя засмеет!"
Пригорюнилася Галя:
Отродясь не хохотали
В Горе-граде... Знать, судьбина
Доченьке - вовек дубиной
Оставаться... вот, несчастье -
Нету средства от напасти!
Ну, а дома взаперти
Анька-дура не грустит:
Острый серп сняла с гвоздя,
Косу отсекла шутя,
Из косы сплела веревку,
Да по ней спустилась ловко.
И, перемахнув плетень,
Скрылась под лесную сень.
Мать от травницы вернулась,
Поглядела - ужаснулась:
Дочь ушла из-под замка!
Галя - в рев! И муженька
Укоряет: "Как же это -
Не обута, не одета,
Девка вылезла в окно!"
Муж ей: "Может быть, оно
Так и к лучшему, а мы
Плачем? Есть еще сыны,
Есть и дочки - не чета
Аньке-дуре. Не с проста
Вышла ей такая доля -
Диким травам место в поле..."
А тем временем царица
С братом вздумала сразиться
В карты. Только брат у ней
Был не человек, а змей!
Весь покрытый чешуею,
С безобразной головою,
Два чешуйчатых крыла...
Как дыхнет - сожжет дотла!
Вот они с царицей сели
В терему, и две недели
Не вставали от азарта.
Проиграла ведьма в карты
Все: и серебро, и злато,
И весь город змею-брату!
Змей довольный улетает
И сестре напоминает:
"Собери мне все добро -
Золото и серебро
В сундуки засыпь дубовы,
Из шелков твоих - обнову
Пусть сошьют твои чернавки,
Чтоб валяться мог на травке
Я, не пачкая боков...
Ну, а баб и мужиков -
Мне в рабы. А всю скотину -
Проглочу, лишь пасть разину!
На дрова сломай мне терем...
Скоро возвернусь - проверю!"
От беды такой царица
Уж решила удавиться:
Ведь лишается добра!
Но была она хитра.
И к царю: мол, как-то надо
сжить со свету змея-гада!
"Ты указ такой издай -
Нашу дочь пообещай
В жены славному герою,
Что змее глаза закроет".
Та царевна, между прочим,
Даром, что колдунье дочка,
Хоть и сходная с лица,
Сердцем - вся пошла в отца.
Незлобива и скромна,
Боязлива и нежна.
Царь любил родное чадо,
Но царице было надо
Брата поскорей изжить...
Да и может ли любить
Хоть кого такая ведьма?
Путая коварства сети,
Дочь свою отдаст сама -
Были б целы закрома!
Завтра ж люд во всех селеньях
Знал о новом повеленье:
" Мы, правитель Горе-града,
Заявляем: срочно надо
Погубить дракона-змея.
Кто же одолеть сумеет
Гада этого, тому
Дочь свою единственну,
Распрекрасную Марьяну,
Отдадим мы без обмана.
Будь он хоть урод хромой -
Назовет ее женой".
Много молодцев в ту пору
Отыскать змеину гору
Попытались, чтоб на бой
Вызвать гада, но такой
Долгий путь лежал к пещере,
Что кого сожрали звери,
Кто в гнилом болоте сгинул,
Кто иначе мир покинул...
Время шло. Лесной дорогой,
Уповая лишь на Бога
И упрямую натуру,
Пробиралась Анька-дура.
Этой девке нерадивой
Повстречалось много дива -
Дочку ханскую видала,
Что косою доставала
От шатра до конской вязи;
По Святым горам полазив
И поплавав на бревне
По рокочущей волне,
Поплясав с народом странным
В джунглях возле океана,
В ледяных померзнув скалах,
Анька дальше путь держала...
Ноги в кровь она разбила
И рубаху износила.
Но не остановишь дуру -
С дохлого медведя шкуру
Вместo платья намотала,
Да бечевкой подвязала,
Будто и не чует вони!
Солнышко к закату клонит.
Небеса багряны стали...
И темнеют в чистой дали
Черных гор лихие зубья.
Уж давно колени в струпьях,
И другой бы выл, да охал,
Но все ни по чем дурехе!
Будто бы не чуя рези,
Вновь на камни Анька лезет:
Вдруг за черным тем хребтом
Есть диковинное что?
Может, мышь о трех хвостах
В тех неведомых местах?
Или чей-то огород
Кверху брюквами растет?
Видит - перед ней пещера.
Из пещеры - запах серы.
А кругом, как на погосте -
Человеческие кости...
По своей всегдашней моде
Анька в ту пещеру входит.
Растянулся перед ней
На соломе страшный змей.
"Что разлегся? Ну-ка, встань-ка!" -
"Кто здесь?" - "Я здесь - дура-Анька!
Следую из Горе-града...
А тебе-то че здесь надо?"
Змей как захохочет тут:
"Думал, витязя пришлют,
Чтоб со мною насмерть биться...
Видно, сбрендила сестрица,
Коли девку мне прислала,
Да такую, что, пожалуй,
Хоть бы и не ел давно,
Проглотить - и то смешно!
Мне тебя на зуб не хватит,
От твово же, девка, платья
Так помоями разит,
Что, того гляди, стошнит!
Ладно, будешь, дура-Анька,
Ты покамест мне служанкой.
Для начала - вот лукошко.
Набери в него морошки
И грибов, и трав душистых.
Все залей водою чистой
И в котле ведра на три
В лучшем виде мне свари".
Анька-дура в лес пошла,
Мухоморов набрала,
Волчьих ягод, бузины,
Курослепа, белены...
Со всего сварила кашу -
Подает дракону чашу...
Тот осилил в два глотка
И - ругаться: "Мать така...
До чего ты дура, право!
Ты не яство, а отраву,
Бестолковая, сварила -
Чуть меня не погубила!
Колет брюхо, ломит спину...
Взбей-ка, девка, мне перину.
Я прилягу на полдня.
Ты ж в амбаре у меня
Выбери зерна получше
И посыпь на горну кручу,
Да полей живой водицей.
Вырастет за час пшеница.
Из нее муку столки,
Пирогов мне напеки".
Вот, в драконовом амбаре
Анька глупая пошарив,
Старый желудь откопала,
С ним наружу поспешала.
Желудь в камни положила
И водою окропила.
Хоть решенье неверно -
Как тут распознать зерно,
Если ты с рожденья глуп?
Вырос на каменьях... дуб!
Но дурехе нет кручины,
И драконову перину
Как швырнет о камень голый -
Так чехол и распорола!
И под спину змею стелет...
Тот заснул с истомой в теле.
Анька ж села у ворот -
Сон дракона стережет.
А пушинки из разреза
Прямо в нос дракону лезут.
Змей чихнул с ужасным визгом -
Из его утробы искра
Вылетела, и все перья
Загорелися в пещере!
Змей взревел - и ну метаться,
Да о стены расшибаться!
Все поганому больней...
К выходу рванулся змей,
Скинув жгучую перину.
Но из-за густого дыма
Он не видит ни шиша!
И, отчаянно шурша
Чешуею опаленной,
Змей врубился в дуб зеленый!
Заплутал в листве крылами
И застрял в коре когтями,
Вырвал с корнем дуб могучий,
С ним взметнулся выше тучи,
Да за скалы зацепился -
Бух в ущелье! И... разбился.
Анька головой качает -
Ничего не понимает.
Но раздумывать не стала -
Что тут думать, коли мало
В голове ума? И дура
Содрала со змея шкуру
И накинула на плечи -
Наступал холодный вечер,
Платье ж прежнее немало
При пожаре пострадало...
Вознесла молитву Богу,
И в обратную дорогу
Потихоньку собираться
Начала. Ведь может статься,
Заждались отец и мать!
Надо старых повидать.
Да и отдохнуть бы надо.
Видят люди Горе-града:
Кто-то к городу подходит.
Зверь-не зверь, а что-то вроде...
Из царицына окна
Далеко земля видна.
Шкуру брата распознала
И от радости вскричала:
"Не лишимся мы владений!
Змей погублен - нет сомнений!
Больше нет угрозы стану...
Эй, старик, веди Марьяну!
Вон - герой в змеиной шкуре".
Весь народ навстречу дуре
Выбегает. Что за диво?
К ним - не витязь горделивый,
Девка глупая идет,
Подолом песок метет!
Но закон - царево слово...
Хоть и девка - что ж такого?
И ведут царевну к дуре -
К чучелу в драконьей шкуре!
Как увидела царица,
Что за действие творится,
То сама же не сдержалась,
Прыснула... и рассмеялась!
А народ, такое дело
Увидав, сперва несмело
Захихикал, а потом
Превратился хохот в гром!
Отсмеялись. А царица
Не смогла остановиться.
Ведьме смех нанес удар -
Лопнула, как мыльный шар!
И от грохота такого
Пали чар ее оковы -
Собралася в небе туча.
Вспыхнув молнией гремучей -
Прямо в Аньку-дуру бьет!
Так и ахнул весь народ,
Удивленно очи щуря:
Платье новое на дуре,
Островерхий шлем сверкает...
Лишь лицом напоминает
Аньку-дуру... Меч булатный
Возле пояса. Занятно!
Обернулась - вот те на -
Добрым молодцем она!
Вот к царевне он подходит,
Глаз с красавицы не сводит.
Говорит: "Теперь, Маруся,
В женихи тебе гожуся?
Али снова что не так?"
Хоть Иван - а не дурак!
Царь, узрев такое дело,
Молвит: "Время подоспело
Дочку замуж выдавать,
И дела передавать".
И, не мешкая, Марьяну
Выдал тут же за Ивана.
"Надевай, зятек, корону,
Да присматривайся к трону!"
Говорит Иван царю:
"Государь, благодарю
За доверие такое,
Да тебе ведь на покой
Рановато отправляться -
Можешь сам еще справляться.
Мне ж, в пример отца, люба
Коробейника судьба -
Кочевать по свету стану...
Ты пойдешь со мной, Марьяна?"
Государь слезу согнал,
Дочь родимую обнял:
"Будь по-вашему, ступайте,
Да родню не забывайте.
Возвращайтесь, коли что..."
На пиру прощальном том
Меду жители напились -
Две недели веселились!
С родичами попрощались,
В путь-дороженьку собрались
И ушли Иван с Марьяной
В неизведанные страны.
Ну, а люди в Горе-граде
Счастия такого ради,
Что избавились от ведьмы,
Думали - плясать ли, петь ли,
Аль иное учудить?
И размыслили: не быть
Больше городу печальным!
Старое названье свалим!
На ворота на дубовы
Прикрутив табличку нову,
Город звать на новый лад
Порешили: Весел-град!
Смысл сказочки прозрачен:
Даже если ты невзрачен,
Если глуп и неумел
И ни в чем не преуспел,
Иль не в той плоти родиться
Угораздило - не злиться
Надо на свою судьбу,
А не прерывать борьбу.
Ведь бесстрашным и упорным
И судьба, и рок покорны!
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
